В школе Никита сидел с Колесниковой за одной партой, и я подозревала, что сынка тайно влюблен в свою соседку, правда, с расспросами к нему не лезла. Захочет, сам расскажет.

— На заднем сиденье сумка, баба Люба тебе бутерброды сделала, — сжалилась над своим волчонком.

— Круто!

Никитка отстегнул ремень, и его светлая макушка мелькнула между сиденьями.

Я с трудом удержалась, чтобы не провести ладонью по непослушным вихрам. Нельзя. Не любит сынка «телячьих нежностей», взрослым себя считает. Возле школы еле вытерпел, пока я его тискала. А мне так хотелось прижать ребенка к себе и не отпускать. Весь день как на иголках была, пока он по экскурсиям разъезжал.

— Музей понравился? — посмотрела на сына.

Тот уже снял крышку с контейнера и достал бутерброд. В салоне запахло ветчиной.

— Вау! То, что нужно! — не отвечая на мой вопрос, восторженно воскликнул Ник.

Вот же обжорка! За мясо родину продаст.

— В кармашке салфетки влажные, руки вытри, — одернула своего торопыгу.

— Ну, мам! — возмутился Никитка. — Я все время только и делаю, что руки мою. По пять раз на дню.

— А ешь ты сколько раз?

— Ну…

Ник задумался, вздохнул, а потом молча достал упаковку, вытер ладошки и взялся за бутер.

— Так что с музеем? — вернулась я к прежней теме. — Как впечатления?

— Наш лучше был, — откусив большой кусок, пробубнил Ник. — Тот огромный, и картин этих столько, что не запомнишь. У меня от них в голове все перемешалось.

Да, рановато Елена Витальевна малышей в Третьяковку повезла. Им бы в кино или в цирк, а не высоким искусством любоваться.

— Чадов с вами был?

— Ага. И трое охранников. Они с каким-то дяденькой на входе в музей столкнулись, тот тоже с охраной шел, только у него их человек восемь было. Все в черных костюмах и с рациями. Линка говорит, это потому, что он олигарх. И он так странно на меня смотрел…

— Как?

Мне стало не по себе. В сердце снова тонко зазвенела тревога.

— Будто он меня знает, — ответил Ник.

— Как он выглядел? — уставилась я на сынку. Руки крепко сжали руль. — Молодой, светловолосый?

— Не, старый и седой, — покачал головой Никитка, и у меня от сердца отлегло, а сын тут же спросил: — Ма, а у олигархов всегда охрана? А почему у Стаса нет? Он ведь тоже олигарх? Я сам слышал, Петькин папа его так называл.

— Стас не олигарх, сынок, — ответила я и постаралась сменить тему. — Тебе из картин какая-нибудь запомнилась?

— Ага, — кивнул сынка. — Одна. Большая такая, с абрикосами.

Я задумалась. Это что же за абрикосы такие? В голове забрезжила смутная догадка.

— Там еще девочка была нарисована, — добавил подробностей Никитка. — А перед ней тарелка с абрикосами.

— Это персики, Ник, — скрыв улыбку, посмотрела на сына. — А картина так и называется: «Девочка с персиками». Ее художник Серов написал.

— Все равно, скукота, — скривился сынка. — Зато потом мы по Красной площади гуляли, вот там здорово было, — он откусил от бутера еще один большой кусок и спросил: — Ма, а Стас сегодня дома?

— Нет. Он предупредил, что на пару дней останется в Москве.

Ник отложил бутерброд.

— Почему? — серые глаза требовательно уставились в мои. — Он же теперь с нами живет. И он обещал вернуться.

— Никит, у Стаса сложности по работе возникли. Как только он с ними справится, сразу приедет.

— С ним все хорошо? — пытливо посмотрел на меня сын.

Да, интуиции моему Никите не занимать. Чувствует, что не все так просто.

— Конечно. Вечером он позвонит, и ты сам у него спросишь.

Я старалась говорить как можно убедительнее, хотя сама этой убежденности не испытывала. Стаса вызвали среди ночи. Один звонок, пара слов — и мой муж мгновенно собрался, кинул сумку в машину и уехал. А я осталась наедине со своими мыслями и страхами. Нет, Стас предупреждал меня, что иногда будет ненадолго отлучаться, но я не ожидала, что это случится так скоро. Думала, у нас еще уйма времени, и мы успеем насладиться и медовым месяцем, и неторопливой жизнью в усадьбе, и счастьем…

«Вернусь, как только смогу», — сказал муж, целуя меня на прощанье. А я проводила сначала его, потом Никитку, и полдня ходила из угла в угол, пытаясь унять встревоженное сердце. В голову лезли всякие глупости. Вспоминалась дождливая осень, пустая предрассветная трасса, холодные капли, стекающие по лицу, боль в изувеченном теле…

Не выдержав тяжести воспоминаний, я схватила ключи от машины и рванула в Лог. Вроде бы, договор подписать, а на самом деле надеялась, что Нику встречу. Рядом с рыжухой всегда было удивительно спокойно. Вот и сегодня, стоило только увидеть маленький энерджайзер, и все страхи как рукой сняло. Я даже поела первый раз за весь день.

Мимо промелькнули огни аптеки, и я вспомнила еще об одной вещи, на которую решилась рядом с Никой. Аккуратно съехав на обочину, медленно сдала назад и посмотрела на сына.

— Я на минутку. А ты пока доедай.

— Ты что, заболела? — Никитка мгновенно посерьезнел, даже бутерброд отложил.

— Нет. Просто кое-что купить нужно.

Я выскочила из машины, поднялась по ступеням и вошла в аптеку. В нос шибанул запах лекарств, а Нелли Игнатовна встретила меня улыбкой.

— Здравствуй, Ингочка, — стекла очков приветливо сверкнули. — Опять Никитка вирус подхватил?

— Здравствуйте, Нелли Игнатовна. С Ником все нормально. Мне бы тест. На беременность.

— Ух ты, — усмехнулась пожилая волчица. — Пара, значит?

Я молча кивнула.

— Ну, держи. С тебя сто девяносто шесть рублей. Надеюсь, там будет тот результат, которого ты ждешь.

Нелли Игнатовна внимательно посмотрела на меня поверх очков. Сколько ее помню, она всегда так смотрит, когда собирается сказать что-то важное.

— Давно тебя не видела, Ингочка, — негромко произнесла Миронова, пока я доставала карточку. — Ты так на бабушку похожа стала. Просто вылитая Мария.

Да, мне уже не раз говорили, что я очень похожа на бабулю в молодости.

— И глаза теперь такие же, — добавила волчица. — У Маши они…

Колокольчик над дверью звякнул, заставив Миронову отвлечься.

— Нелли Игнатовна, есть что-нибудь от головы?

Орская. Вот уж кого я не хотела бы сейчас видеть, так это Верку. С самого детства с ней воюем. Точнее, она со мной. Я даже не помню, с чего началась эта война.

— О, и ты здесь? — недовольно буркнула Орская, подходя к витрине. — Давно не виделись.

— И тебе привет, — усмехнулась я, стараясь незаметно забрать тест, но Верка уже углядела приметную упаковку.